В августе 2025 года польские пограничники вернули в Россию 16-летнего россиянина, который пытался запросить политическое убежище. Об этом случае стало известно в октябре, когда дело против молодого человека поступило в российский суд. Польская сторона не отрицала факта передачи беженца российским пограничникам, но заявила, что «никто из задержанных не обращался за защитой». Этот случай — часть общей тенденции. К 2025 году страны Европейского союза, граничащие с Россией и Беларусью, фактически закрыли свои границы для просителей политического убежища. Если ещё несколько лет назад россияне могли рассчитывать на рассмотрение дел о предоставлении убежища, то теперь подобные попытки все чаще заканчиваются принудительным возвращением — так называемыми пушбэками. Эксперты поясняют: ранее работавшие механизмы приёма беженцев изменились из-за организованного Россией миграционного кризиса, когда мигрантов толпами свозят к литовской, польской или финской границам. Однако получить убежище все же можно — для этого надо связываться с правозащитниками ещё до перехода границы.
Как закрылась Восточная Европа
Пушбэк — отрицание самой идеи убежища
Миграционный кризис
Пограничная рутина
«Никому не рекомендуем самостоятельно пересекать границы»
В августе–сентябре 2022 года в Тюмени, Екатеринбурге и Сургуте задержали шесть анархистов и антифашистов. Следствие объявило их «террористическим сообществом» — якобы молодые люди планировали диверсии на железной дороге, поджоги военкоматов и полицейских участков. Все шестерых пытали ради «признаний»: избивали, применяли электрический ток, душили пакетами и угрожали изнасилованием.
Один из друзей задержанных, екатеринбуржец Никита, решил бежать из России, когда узнал, что его имя фигурирует в материалах дела. «Меня таĸ же могут задержать, таĸ же пытать и таĸ же поместить в тюрьму по сфабриĸованному делу», — объяснил свою мотивацию Никита The Insider.
У Никиты не было загранпаспорта, и выехать легально он мог только в Казахстан, Кыргызстан или Армению — страны, которые имеют общую с Россией систему межгосударственного розыска. Эти направления показались Никите слишком опасными — он испугался, что его выдадут России. К тому же в Казахстане по запросу России уже задерживали журналистку Евгению Балтатарову.
Поэтому Никита решил искать спасение в Евросоюзе, где можно получить политическое убежище. Он планировал перейти границу между Беларусью и Литвой — тем же маршрутом, по которому до этого проходили политические беженцы, — и там запросить убежище.
В октябре 2022 года Никита двинулся в путь. В целом переход границы прошел гладко, только на финальном участке Никита был вынужден проплыть значительное расстояние в уже холодной воде. Выбравшись на литовский берег, в ближайшем селе он попросил местную жительницу вызвать пограничников.
Прибывшему наряду Никита сразу заявил, что просит убежища, показал паспорт, рассказал о деле и пытках. Он ждал начала стандартной процедуры, но вместо этого его сфотографировали, велели ждать и затем без оформления каких-либо документов отвезли обратно.
«Главный из пограничников сĸазал: сейчас идёт война, у вас родственниĸов здесь нет, и нам таĸие люди здесь не нужны», — рассказывает Никита. Его высадили у границы и вытолкали через калитку в заборе с колючей проволокой на нейтральную полосу.
Никита сумел выбраться из приграничного леса, обойти белорусский КПП и добраться до города Гродно. Через несколько дней он решился на вторую попытку — снова перешел границу, но уже добрался до Вильнюса, где в миграционном департаменте подробно изложил свою историю в объяснительной, передал флешку с документами и свидетельствами по «тюменскому делу».
Но и в миграционном департаменте, по словам Никиты, вместо процедуры рассмотрения прошения об убежище его допросили, называя при этом «диверсантом», а на представленные материалы даже не взглянули. Затем без решения и протоколов вывезли к границе и силой вытолкнули обратно, перекинув документы через заграждение.
В этот раз Никиту задержали белорусские пограничники. Ему назначили несколько суток ареста и штраф за попытку незаконного пересечения границы. После этого он был вынужден уехать дальше — в другую страну, где вновь попытался обрести защиту. Литовские власти к его заявлению так и не вернулись.
«Когда меня выдворили, я чувствовал себя обречённым. Несколько тысяч километров были преодолены впустую. В тот момент, когда Европа тебя не принимает, а в России ждут пытки, ты не понимаешь, куда идти дальше, не понимаешь, где ты будешь чувствовать себя в безопасности», — говорит Никита.
Правозащитники называют историю Никиты одним из первых задокументированных случаев пушбэка после начала полномасштабной войны: россиянина с очевидным политическим риском дважды выкинули с территории Евросоюза, не запустив положенную процедуру рассмотрения ходатайства.
При этом правозащитники, с которыми поговорил The Insider, подчеркивают, что это не единичные истории. По их словам, случаев отказа в регистрации прошений об убежище и принудительного возвращения с границы существенно больше, чем попадает в публичное поле. Многие люди сознательно отказываются от огласки, опасаясь, что упоминание о нелегальной попытке пересечения границы осложнит им получение визы или легального статуса в будущем.
Истории Никиты показывают общий сдвиг в пограничной практике: вместо запуска предусмотренной законом процедуры рассмотрения ходатайства об убежище политических беженцев просто отправляют обратно — часто туда, откуда они пытались сбежать. Заявления о предоставлении убежища при этом игнорируются, а сам человек лишается доступа к минимальным гарантиям — фиксации обращения, услугам адвоката и возможностям обжалования. Это и называется пушбэком.
Такая практика отличается от официальной депортации, решение о которой принимается в установленном порядке с соблюдением базовых прав человека, в том числе на защиту, и обычно через суд. В случае пушбэка пограничники разворачивают людей, пересекших границу вне пунктов пропуска, игнорируя ходатайства о предоставлении убежища и опасность, которая им может грозить им на родине.
Такая практика нарушает принцип невысылки, закрепленный в Женевской конвенции о статусе беженцев и в Конвенции против пыток, а также противоречит решениям Европейского суда по правам человека. Этот принцип запрещает возвращать человека туда, где ему грозят пытки, произвольное заключение или политическое преследование. Тем не менее на восточных границах Евросоюза пушбэк стал почти рутиной: людей задерживают в приграничной зоне и, не разбираясь в обстоятельствах, выталкивают за линию границы.
Женевская конвенция запрещает возвращать человека туда, где ему грозят пытки, произвольное заключение или политическое преследование
Ещё несколько лет назад ситуация выглядела иначе. Приграничные с Россией и Беларусью страны Евросоюза принимали к рассмотрению заявления об убежище даже у тех, кто пересекал границу нелегально, — если у человека были основания опасаться политического преследования. Россияне и белорусы, против которых возбуждали уголовные дела за протесты или оппозиционные взгляды, получали статус беженца или гуманитарный вид на жительство. Тогда решающим было не то, как человек пересек границу, а почему он это сделал. То есть пересечение границы через лес или реку считалось вынужденным шагом, но не преступлением.
В 2020 году, например, в Литву сумел попасть российский активист Михаил Пулин. Он пересек белорусско-литовскую границу нелегально, перейдя вброд несколько приграничных речек. Несмотря на это, власти приняли его ходатайство и предоставили политическое убежище, сочтя риск преследования в России реальным.
Спустя два года в Литве защиту получил и фигурант дела «Черного блока» Владимир Ратников, который также пересек границу вне пункта пропуска. Похожие истории были и у белорусских участников протестов 2020 года. Например, Андрей Казимиров, которому удалось нелегально выбраться из России в 2022 году и укрыться в Литве после того, как Европейский суд запретил Москве выдавать его Минску.
Но и помимо тех, кто пересекал границу нелегально, со второй половины 2021 года та же Литва приняла несколько тысяч граждан России и Беларуси, которые получили либо статус беженца, либо дополнительную (временную) защиту, либо гуманитарную визу, которая не требует официального трудоустройства и определенной суммы на банковском счету. Среди них — оппозиционные активисты, журналисты, правозащитники, IT-специалисты и представители гражданского общества, реально подвергавшиеся преследованию, напоминает бывший посол Литвы в России Эйтвидас Баярунас.
Европейский суд по правам человека неоднократно указывал, что отказ рассмотреть прошение об убежище сам по себе может нарушать статью 3 Европейской конвенции по правам человека, гарантирующую защиту от бесчеловечного обращения. Так, в деле чеченских семей, пытавшихся в 2016 году попасть в Польшу через пункт пропуска в Тересполе, суд установил, что польские пограничники систематически отказывались принимать их заявления, утверждая, что «никто не просил защиты», и разворачивали людей обратно в Беларусь. Среди заявителей были женщины и дети, которые прямо говорили о риске пыток в России. Суд признал, что такие действия лишили их доступа к международной защите и нарушили статью 3 Конвенции.
Эксперт Антидискриминационного центра «Мемориал» Стефания Кулаева в комментарии The Insider отмечает, что пушбэк — это не просто нарушение прав человека, а фактически отрицание самой идеи убежища.
«Люди имеют право <в случае политического преследования — The Insider > переходить границу как угодно — хоть в чемодане или на парашюте, как когда-то пересекали границу Восточной и Западной Германии. Важно, что человек оказался на территории страны, которая признает права беженцев, и у него есть основания просить убежище, — объясняет Кулаева. — Все остальное с правовой точки зрения не очень существенно. Но охранители границ этого боятся, они не хотят, чтобы человек оказался в положении искателя убежища в Европе, поэтому стараются от него избавиться. Это в любом случае нарушение самой идеи прав беженцев. Это нарушение даже тогда, когда какие-то процедуры отчасти формально соблюдаются».
Правозащитники, с которыми поговорил The Insider, сходятся в одном: в начале 2020-х годов пушбэки на восточных границах ЕС были формально запрещенной, но периодически используемой практикой. После миграционного кризиса на границе Беларуси с Литвой, Польшей и Латвией они превратились сначала в «чрезвычайную меру», а затем начали встраиваться в законодательство.
До появления массовых случаев с россиянами практика пушбэков применялась к беженцам из Сирии, Ирака, Афганистана и других стран. По данным Amnesty International, с 2021 года литовские власти произвольно задерживали и возвращали тысячи людей, пересекших границу из Беларуси.
В докладе организации от 27 июня 2022 года говорится, что многие из них — в том числе выходцы из Камеруна, Демократической Республики Конго, Ирака, Сирии и Шри-Ланки — месяцами содержались в условиях, похожих на тюремные, подвергались унижениям, насилию и были лишены доступа к процедуре убежища.
«Мигранты с Глобального Юга месяцами оставались на границе. Литовские пограничники клали их лицом в землю, и те часами так лежали. Пока не соглашались отползти обратно в „серую зону“, их не выпускали дальше», — говорит эксперт недавно закрывшейся правозащитной организации «Вывожук», которая действовала внутри Европы.
Власти Литвы и Польши объясняли ужесточение пограничной политики тем, что в 2021 году столкнулись с организованным давлением со стороны Беларуси. Литовское правительство официально описывало происходящее как гибридную атаку режима Лукашенко. Поводом для такой оценки стал публичный намек Лукашенко в мае 2021 года о том, что Беларусь «останавливала наркотики и мигрантов», но теперь «Европа будет сама их ловить».
Литовские власти интерпретировали эти слова как угрозу организовать поток мигрантов к границе ЕС. Уже летом того же года количество людей, пытавшихся пересечь литовско-белорусскую границу, выросло в десятки раз. Говорилось и о «подвозе» их туда белорусскими госструктурами.
«Литва и Польша были вынуждены жестко реагировать, потому что речь шла не о гуманитарном кризисе, а о гибридной атаке, организованной режимом Александра Лукашенко при поддержке России, — объясняет Эйтвидас Баярунас. — Белорусские государственные структуры целенаправленно завозили мигрантов из третьих стран, сопровождали их к границе ЕС и подталкивали к её незаконному пересечению. Это было частью политического давления и шантажа в ответ на санкции ЕС. Для Литвы и Польши защита границы означала защиту внешней границы Европейского союза, общественной безопасности и правового порядка».
Польские власти придерживались похожей оценки. Замглавы МВД Польши Мачей Васик заявлял, что Беларусь «ведет гибридную войну с Евросоюзом с помощью нелегальных иммигрантов». В первые недели кризиса число задержанных на польской границе мигрантов выросло многократно по сравнению с предыдущими годами. <В интервью The Insider бывший белорусский пограничник рассказал, как перебрасывал мигрантов к границе, а иранский беженец — как ему удалось перейти границу в 2023 году при содействии белорусских властей.>
В итоге ЕС официально признал эти действия Минска инструментализацией миграции, что дало правовые основания для санкций и усиленных мер: физической защиты границы, ускоренных процедур и ограничений на незаконное пересечение.
Но попытки нелегально пересечь границу не прекращаются до сих пор. По последним данным, опубликованным Литовской государственной пограничной службой в ноябре 2025 года, начиная с кризиса 2021 года Польша, Литва и Латвия не пустили на территорию ЕС около 200 тысяч нелегальных мигрантов. Буквально в этом декабре польские пограничники сообщили, что обнаружили на границе с Беларусью уже четвертый тоннель, проложенный под заграждением и технической дорогой. Через него, как утверждается, в страну могли попасть 180 нелегальных мигрантов.
Последствия миграционного кризиса теперь ощущают на себе и те, кто действительно нуждаются в защите и бегут от преследований в России и Беларуси.
Эксперт правозащитной организации «Вывожук» (недавно заявила о самоликвидации из-за невозможности продолжать свою деятельность) говорит, что начавшиеся в 2021 году случаи пушбэков стали теперь обычной практикой: «Даже если человек прямо говорит, что просит убежища, это чаще всего нигде не фиксируется. Его просто разворачивают. На границах с Беларусью и Россией люди оказываются вне правового поля: ни доступа к адвокату, ни официальных бумаг. То, что раньше считалось нарушением, стало частью пограничной рутины».
Эйтвидас Баярунас объясняет это тем, что ранее подобного масштаба и характера кризиса не существовало: «До 2021 года случаи нелегального пересечения границы были единичными, они рассматривались как обычные индивидуальные просьбы о международной защите в соответствии с Женевской конвенцией».
До 2021 года случаи нелегального пересечения границы были единичными и рассматривались как просьбы о международной защите
При этом Баярунас считает, что Литва приняла непропорционально большое число политических беженцев с учетом размеров страны, объясняя, что она «не может и не будет открывать границу для неконтролируемых потоков, особенно когда они используются как инструмент давления».
Руководительница международной правозащитной организации EQUAL PostOst Эви Чайка в разговоре с The Insider отмечает, что некоторые страны ЕС уже «подстелили себе соломку», фактически легализовав пушбэки. Так, в апреле 2023 года парламент Литвы принял поправки к закону о государственной границе, которые позволяют выдворять лиц, пересекших границу вне пунктов пропуска, без права на апелляцию.
В Польше аналогичные механизмы были закреплены через временные постановления правительства. Как следует из официального ответа, полученного The Insider от главного командования пограничной службы, с 23 сентября 2025 года в стране действует введенное распоряжением совета министров «временное ограничение права на подачу заявления о международной защите». На его основании пограничники могут отказывать в принятии ходатайств об убежище и возвращать людей на территорию Беларуси до истечения 60-дневного срока режима.
15 декабря 2025 года в ответ на практически ежедневный запуск с белорусской стороны метеорологических зондов в сторону Литвы ЕС даже ввел новый санкционный критерий для физических лиц, организаций и органов из Беларуси, который предполагает, что ЕС также сможет бороться с незаконным въездом на территорию ЕС из этой страны.
Правозащитники, опрошенные The Insider, сходятся во мнении, что сегодня попытка пересечь границу с Евросоюзом нелегально — крайне рискованное предприятие. После того как пушбэки стали повседневной практикой, а часть стран ЕС закрепили их на уровне законов или временных постановлений, вероятность успешного исхода резко снизилась.
Даже в тех случаях, когда у человека есть реальные основания для получения убежища, его, скорее всего, вернут обратно — без официального решения и возможности его обжаловать. Поэтому, подчеркивают правозащитники, идти на такой шаг стоит только в исключительных ситуациях — когда есть непосредственная угроза ареста, пыток или похищения, а легальные пути уже полностью перекрыты.
Идти на такой шаг стоит только, когда есть непосредственная угроза ареста, пыток или похищения, а легальные пути перекрыты
Эви Чайка отмечает, что против беженцев сейчас играет политика Евросоюза, которая во многом опирается на антимигрантские настроения.
В Польше и Литве это ещё и страх, что в страну могут попасть диверсанты и провокаторы. «В условиях массовых и организованных попыток незаконного пересечения границы невозможно сразу и надежно установить, кем является человек, действительно ли он нуждается в защите или может быть использован для провокаций, — объясняет Баярунас. — Учитывая, что режимы Беларуси и России используют миграцию как инструмент гибридного давления, Литва обязана применять превентивные меры безопасности. Это не недоверие к людям, а ответственность государства за безопасность при сохранении возможности обращаться за убежищем законным путем».
«В принципе, сейчас мы никому не рекомендуем самостоятельно пересекать границы [Евросоюза], особенно из России и Беларуси. Если человек это делает, то в случае с этими странами все происходит очень жестко, очень быстро, и очень маленький процент того, что это пройдёт успешно. Все закрывается просто в геометрической прогрессии, и все меньше остается лазеек в сравнении с тем, что было ещё пару лет назад», — говорит Эви Чайка.
В экстренном случае она рекомендует связаться с правозащитниками, которые действуют в тесном сотрудничестве с литовскими и польскими властями, и выезжать с их помощью.
Если такую помощь получить невозможно, то лучше выезжать самостоятельно в третьи безопасные страны, которые не требуют визы. «Есть страны, в которых можно жить без визы, есть страны, в которые даже можно въехать только по внутреннему паспорту. И уже на территории этих стран необходимо заняться оформлением загранпаспорта через консульство», — добавляет эксперт.
Правозащитница выделяет два сценария развития событий.
Если дело настолько «особое», что ради вас будут договариваться с другой страной или пытаться выкрасть, как было в случае поджигателя военкомата Алексея Рожкова или активиста «Левого блока» Льва Скорякина (их спецслужбы вывезли из Кыргызстана в обход официальных процедур), то попытаться попасть сразу в ЕС может быть оправданно. Но в таких кейсах почти всегда подключаются правозащитники и оказывают сопровождение.
Если же преследование «менее экстраординарное» — повестка или угрозы без оформленного уголовного дела, — для многих людей безопаснее попытаться уехать в безвизовую страну легально и уже оттуда добиваться получения убежища в ЕС или других форм защиты. В любом случае Эви рекомендует связаться с правозащитниками.
Представитель «Вывожука» отмечает, что переход границы вне пунктов пропуска — это серьёзный и рискованный шаг, оправданный в основном в двух ситуациях:
В остальных случаях «Вывожук» советует сначала выяснить ситуацию через знакомых, правозащитные сети или юристов. Часто есть варианты выезда в третьи страны или другие легальные маршруты, которые менее опасны и дают шанс на дальнейшие процедуры защиты.
