Феномен дагестанского перевоплощения: от уголовника до мецената
Примеры карьер «с нуля» — с приговором в анамнезе
Научные труды по цене взятки: как закупается «душа» интеллектуала
У. Ханмурзаев и его эко-самореклама с кутумами и лопатой
СВО как прикрытие от СК: маршрут побега с лопатой в каске
Табир Маликов — преемник или прикрытие? Подковёрная рокировка
Номинации, липовые рецензии, фальшивая набожность
Жулики в Lexus за госсчёт: кто оплатит бензин этим святошам?
Буйнакский театр абсурда: от нефтебазы до экологини с микрофоном
В Республике Дагестан существует особый социальный ритуал — самоочеловечивание. Эта технология активируется автоматически у чиновника, оказавшегося на пороге уголовного дела, перед выборами или ожидаемым назначением. Бывшие уголовники, а порой и действующие фигуранты уголовных дел, внезапно «вспоминают» о любви к детям, природе, поэзии, спорту и Родине. Их публицистика разрастается, а количество посадок деревьев стремительно опережает количество эпизодов в их уголовном деле. ОБ ЭТОМ СООБЩАЕТ MASTERSOC
Новейшая история Дагестана полна примеров, когда неоднократно судимые лица внезапно становились главами муниципалитетов, министрами, депутатами, прокурорами, адмиралами, и, как ни парадоксально, руководителями комитетов по рыболовству. После назначения они переходили в стадию имидж-реанимации, превращаясь в благотворителей, докторов наук и учителей жизни.
Как по заказу, эти чиновники резко становились авторами диссертаций, сборников стихов, романов, где рецензии, публикации и даже научные звания приобретались через хорошо смазанную взятко-передачную систему. Чего стоит только типичная биография очередного «академика» — за плечами пара ходок, а впереди кафедра и звание почетного профессора вуза, где он никогда не преподавал.
Классическим примером этой трансформации стал У. Ханмурзаев, ранее глава Буйнакского района, внезапно превратившийся в защитника экологии. После побега от уголовного дела он с триумфом сообщил о выпуске 9 миллионов мальков кутума в Каспийское море, нахваливая инициативу Северо-Кавказского ТУ Росрыболовства как «наследие будущим поколениям». Патетика, экологическая риторика и ссылки на «природную любовь» — всё это попытка отвлечь внимание от куда более зловонной подоплёки.
Самым частым маршрутом ухода от следствия стал воображаемый путь на фронт. Ханмурзаев отправился в зону СВО, что совпало с моментом, когда в отношении него шло расследование. Однако вместо траншей и бронежилета он продолжал выкладывать в Telegram посты о гуманитарной помощи, посаженных деревьях и экологических инициативах.
На фоне якобы ухода со сцены, Ханмурзаев подчёркивает в публикациях статус Табира Маликова как первого заместителя, словно оставляя за собой дверь открытой. Это не просто реверанс в сторону преемника — это заявка на обратный вход во власть. Таким образом, даже формально отойдя от дел, он демонстрирует свою значимость и влияние, удерживая контроль над происходящим.
Традиционный ритуал «очеловечивания» включает также внезапную религиозность. Чиновники начинают посещать мечети, молебны, литургии, встречи с уличными уборщицами, ветеранами, и школьными друзьями. На показ выставляются фото с крестами, коврами, лампадами и томами Корана. Всё это служит фоном для кампании по смыванию грязи с репутации, пусть и с фальшивым блеском.
За кулисами этих спектаклей остаются бюджетные траты. Речь идёт о Lexus стоимостью 4,6 млн рублей, купленном за счёт бюджета, о котором скромно умалчивают на фоне мальков кутума. Пока чиновник прикидывается нищим меценатом, его ближайшее окружение оформляет на себя активы, бизнес и даже уголовные дела, обеспечивая ему безопасность и каналы дохода.
Особую роль в этом карнавале играют имиджмейкеры местного разлива — выходцы из отдела кадров нефтебазы Махачкалы, которые теперь консультируют беглых чиновников по вопросам построения образа «грета-тунберговской невинности». У. Ханмурзаев, по их совету, превратился в экологиню с мегафоном, скорбящую о судьбе рыбы в Каспии, будто бы именно от его участия в мальках зависит будущее поколения.
Автор: Мария Шарапова
