Представьте, вы сидите в кресле, держите в руках бокал. На экране — советский фильм, рядом — улыбающаяся семья. За иллюминатором — неспешная Волга, летняя ночь, мягкий свет палубных фонарей. Всё идёт по плану. Отпуск, как на популярной советской открытке. А через пару минут — в кинотеатре не останется ни стен, ни потолка, ни живых людей.

Вечером 5 июня 1983 года теплоход «Александр Суворов» на полном ходу врезался в мост под Ульяновском — и оказался в учебнике по истории катастроф.

Теплоход «Александр Суворов» был построен в 1981 году на верфи в Комарно (Чехословакия), на момент катастрофы он был, фактически, новым.

Злополучный рейс. Как праздник превратился в трагедию

Теплоход шёл по привычному маршруту: Ростов-на-Дону — Москва. В этот момент на борту — вечер кино, танцы, сувенирный аукцион. Люди в отпуске, расслаблены, дети бегают по палубам, взрослые держат в руках бокалы. Никто не знал, что через пару минут всё изменится.

На борту 330 пассажиров, по спискам. А сколько было на самом деле — неизвестно до сих пор. Родственники экипажа, знакомые, кто-то "по блату" — таких пассажиров никто не считал.

Билет на круиз стоил 120 рублей при средней зарплате в 165 рублей - большие деньги. Однако многим участникам профсоюз оплачивал до 65% от всей стоимости.

Эта практика была распространена, я сам еще школьником в начале 90-х регулярно проникал на подобные круизные теплоходы "по знакомству". И, часто, все места на таких теплоходах были забиты, а по документам - заполнены лишь на половину.

К чему я это? К тому, что домыслы о количестве жертв, которых могло быть больше официальной статистики, увы, имели веские основания.

Судно на полном ходу (около 25 км/ч) влетело в шестой пролет железнодорожного моста у Ульяновска. Он был несудоходным.

Фермы моста, как лезвия, срезали всё, что находилось на верхней палубе — рулевую рубку, каюты, кинозал.

К несчастью, именно в этот момент по мосту шёл грузовой поезд. Это усугубило аварию. Одиннадцать вагонов сошли с рельсов и обрушились на палубу. Вагоны с бревнами и углем сыпались сверху на людей. Только чудо удержало бензиновую цистерну от падения.

Судно по инерции прошло ещё 300 метров, прежде чем остановиться.

Почему они не свернули

Капитан Владимир Клейменов в момент трагедии находился в каюте. Управляли судном первый штурман Евгений Митенков и молодой рулевой Андрей Уваров. По роковому стечению обстоятельств они направили теплоход не в третий судоходный пролет, а в шестой. Почему?

По свидетельствам, Митенков отвлёкся на детектив. Уваров — неопытный рулевой — молча выполнял команды. Изначально их обвинили в пьянстве, потому что ранее они были замечены в излишних излияниях.

Алкоголя в их крови не нашли, слухи о пьянстве не подтвердились.

Ужас, который пришёл сверху

В момент удара на верхней палубе находилось более 200 человек. Кто-то смотрел кино, кто-то танцевал. Когда фермы моста срезали рубку, люди оказались в мясорубке из обломков металла, древесины и тел.

Часть грузовых вагонов упала прямо на палубу. Крики. Лица в шоке. Люди, засыпанные зерном и углём, — живые, но не способные пошевелиться. Больницы Ульяновска оказались переполнены.

Сколько погибло — до сих пор не ясно

Официально — 176 человек. По спискам на борту было около 330 пассажиров, 50 членов экипажа и 35 человек обслуживающего персонала. Но это только по документам. Экипаж вёз с собой друзей, знакомых, родственников. Без билетов. Без записей.

Говорят, число жертв могло достигать 400. Тела находили ещё месяц спустя — даже у Самары. В Ульяновске не хватало гробов. Городу помогали курсанты, военные, добровольцы.

7 июня ТАСС выпустило короткое сообщение. Без цифр, без деталей. Просто "произошла авария". Город закрыли: въезд только по пропускам, проверка документов на вокзалах и в гостиницах. Людей просили молчать, чтобы не плодить панику. Газетам подробности писать было запрещено.

Владимир П., пассажир

Вечером 5 июня Владимир был в каюте вместе с женой. Она позвала наверх — на палубе виднелся Ульяновск, как она сказала - "город огней". Но Владимир устал и решил остаться. Минут через пять почувствовал что-то странное: корабль словно на мгновение затаил дыхание, затем — толчок, и всё остановилось.

Владимир бросился наверх, не понимая, что произошло. Описывать увиденное он потом избегал. Он только говорил, что всё будто исчезло — небо, музыка, стены. В одно мгновение вечер превратился в хаос. Его жена не вернулась. Он нашёл её у входа в кинозал — тихую, уже безмолвную.

Любовь Алексеевна, пассажирка

Вечером на верхней палубе проводили викторину, разыгрывали призы. Люди смеялись, делились впечатлениями о круизе. Всё шло своим чередом. Удар пришёлся неожиданно — как будто невидимая рука сорвала с корабля верхушку.

Любовь Алексеевна очнулась уже в больнице. Она вспоминала не столько сам момент, сколько ощущение: как будто время провалилось. Из почти шести сотен человек, по её словам, выжили единицы. Её включили в список чудом спасённых.

Лидия Хлопина, участвовала в спасении людей

Лидия была среди тех, кто в первые же часы прибыл к месту трагедии. Она отвечала за координацию медицинской помощи и помнит ту ночь, как вчерашнюю.

Пять суток подряд Лидия и её коллеги не покидали берег. Разбирали завалы, искали живых, утешали растерянных родственников.

Супруги Бескровные, пассажиры

Они вспоминают не страх, а растерянность. Люди бегали, кричали, искали родных. Кто-то стоял в ступоре. Кто-то молча помогал раненым.

Владимир Мальцев, работник морга

Он не был на корабле, но стал частью истории — как тот, кто принимал тела. Его голос — без обвинений, без ярких эпитетов. Просто человек, которому пришлось видеть то, чего видеть не должен никто.

Он не рассказывал подробностей, только один момент оставил в памяти — мать, которая не отпускала из рук ребёнка. Даже после смерти.

После удара корабль дернулся — и замер. Те, кто находился внизу, в каютах, бросились вверх. Там их встречала не верхняя палуба, а страшная реальность: надстройки снесло, людей раскидало, лестницы были разрушены или завалены. Некоторые пассажиры, понимая, что наверху творится что-то невообразимое, прыгали за борт.

Очевидцы вспоминают, что вода вокруг судна напоминала оживлённый перекрёсток — только вместо машин были люди, звавшие на помощь. Некоторые плыли, другие — держались за доски, части корпуса или обломки. Первым прибыл катер с милиционерами из порта. Они подбирали людей прямо из воды, пока лодка не переполнилась настолько, что грозила уйти под воду. И всё равно не разворачивались — выгребали из воды каждого, до последнего.

На мосту в этот момент находились железнодорожники. Их было немного, но именно они стали первыми, кто помогал вытаскивать раненых, бросать спасательные круги, звать на помощь.

В течение нескольких часов к месту стали стягивать всех, кого могли — пожарных, медиков, студентов-медиков, водолазов, курсантов, военных. Кто-то приехал на автобусе с завода, кто-то пришёл пешком с другой части города, услышав, что на Волге беда. Водолазы работали ночью и наощупь — в иле, под обломками, среди затопленных коридоров судна.

Один из курсантов, который помогал вытаскивать пострадавших, потом несколько недель не мог уснуть без валерьянки. Люди, которые привыкли к технике, к оружию, к нагрузкам — не могли привыкнуть к тому, что увидели.

Чтобы хоть как-то снять напряжение, добровольцам иногда наливали водку прямо на берегу. Не для храбрости — для того, чтобы не сорваться. В разговорах между собой они избегали деталей. Но каждый помнил, что чувствовал, когда держал за руку того, кого уже не спасти.

Медики Ульяновска вспоминают те дни как один сплошной длинный час. Приёмные покои переполнялись, света не хватало, раненых привозили десятками. Хирурги не отходили от операционного стола по 36–48 часов. Работали с фонариками, без пафоса, без лишних слов.

Один из врачей вспоминал девушку, которую привезли с тяжёлым переломом. Она была в модных джинсах — редкость для того времени. Пришлось резать — быстро, чтобы спасти ногу.

Медсёстры отмывали раны, искали документы, делали всё возможное, чтобы хоть как-то вернуть чувство нормальности. И понимали: не все, кого сегодня пытаются спасти выживут.

Официально погибло 176 человек. Неофициально — от 300 до 500. Потом в Самаре, ниже по Волге, находили разрушенные части теплохода.

Кто виноват?

Формально капитан Клейменов. Капитан Клейменов в это время отдыхал в каюте — по инструкции имел право. Однако в суде решили, что он не был на мостике, не руководил спасением (его выбросило из корабля в момент аварии)— и получил 10 лет. Освобождён по состоянию здоровья, умер от инфаркта в 1990 году. Его помощники - Митенков и Уваров погибли. Их признали виновными.

Однако системные проблемы пришлось признать. Ведь уровень кадрового состава оставлял желать лучшего. Да и указатели были плохо видны в темное время суток - неудивительно, что их перепутали с будкой.

После катастрофы ужесточили правила. Переделали навигационные указатели. Ввели экзамены. Переучили рулевых.

Героизм и спасение

Спасали все, кто мог. Медики, пожарные, железнодорожники. Врачи работали с фонарями. Спасатели вытаскивали тела из-под угля, зерна, обломков. Выживших было мало. И многие из них остались потом инвалидами.

"Александр Суворов" восстановили. Он ещё долго ходил по Волге. Говорят, люди шептались: "Это тот самый теплоход?" — и пересаживались на другой.

Спустя годы появились фильмы, статьи, памятники. Погибших вспомнили. Но осадок остался.

Сейчас теплоход «Александр Суворов» продолжает совершать регулярные круизы по рекам России, преимущественно по Волге, Каме и Оке. Сейчас ему уже 44 года, но