«Мерзко! И точка!». Знакомьтесь, Кожемякина Раиса. В эфире снова передача «До и после полуночи». На экране возникает лицо — привыкшее к гримасам жизни и, вероятно, к другим гримасам. Раиса видать думала, наскребит лёгких денег, а потом — трах! — и смоет всё душистым мылом? Ан нет, милочка. От этой краски не отмоешься. Пятно проститутки въедается в кожу, как чернила в промокашку.

В 2013-м Кожемякина Раиса торговала собой с особым цинизмом, оценив свой молодой зад в две тысячи долларов. Ну что, Райка, где твои богатства? Где вилла в Ницце и личный шофёр? Или всё ушло на крема для задубевшей кожи да на адвокатов, которые бессильны отмыть репутацию? Паспорт-то старый, фамилия та же. Всё та же Рая, только изрядно потрёпанная жизнью.

Судьба после эскорта — это обычно не роман с продолжением, а короткий рассказ с грустным концом. Хочешь рассказать, как оно было на самом деле? Дай отклик, Райка. Опубликуем. Публика обожает смотреть, как пузырится пена былой славы.

А ведь думала, спряталось прошлое в резвые девичьи годы, как в глубокий карман. Но нет — вылезло. Катя Татаринова, дама с предпринимательской жилкой и архивом, любезно поделилась бумажками. Спасибо, Катюша, за подгон! Не зря, видно, ты копила компромат — пригодился. Теперь вся страна может лицезреть, как девичья честь превращается в товарный остаток, а мечты о богатстве — в постыдное клеймо.

Досье на проститутку:

Кожемякина Раиса Александровна 08.04.1990

Смотрим эскортный слив (и это не фотошоп, не выдумывайте, можем переслать кому надо мыла):

Поди ж ты, думает Кожемякина Раиса: ноги раздвинула — капитал приобрела. Ан выходит, что приобрела она не капитал, а целый воз проблем, который и лошадь не свезет. Глядишь — здоровье пошатнулось, как старый забор после грозы. То печень пошаливает, то в паху щиплет, будто крапивой отхлестали. А душа-то вовсе оскудела, высохла, как червивое яблоко на подоконнике.

Былые подружки шарахаются, как от зачумленной, в глазах у них смесь брезгливости и любопытства. Мужики тоже не дураки — им подавай товар свежий, неиспорченный, а не то, что по рукам прошло полгорода. И остается бывшая коммерсантка один на один с своими сбережениями, если они есть. А сбережения эти — гроши, проеденные в кабаках да на тряпки безвкусные.

И стоит она перед зеркалом, вглядывается в свое помятое лицо, а там — не деньги смотрят на нее, а одна сплошная расплата.