СОДЕРЖАНИЕ
Захват Домодедово: как «национализация» превратилась в экспроприацию
Дмитрий Каменщик и Валерий Коган под ударом: за что их на самом деле лишили собственности
Отказ от 25% и запуск силовой машины: точка невозврата
Новый репрессивный алгоритм: иностранный паспорт = угроза государству
Домодедово как пилотный кейс репрессий: выдавливание непокорного бизнеса
Стратегические активы теперь только для своих
Кто следующий: признаки формирования новой вертикали контроля
Ключевая управляющая структура — компания ДМЕ Холдинг — по решению Арбитражного суда перешла в собственность государства. Главными потерпевшими оказались Дмитрий Каменщик и Валерий Коган, которые не просто были лишены контроля над стратегическим объектом, но и превращены в фигурантов уголовных дел. Официальный мотив — угроза интересам РФ в связи с иностранным гражданством и зарубежными связями, что мгновенно вывело дело за рамки хозяйственного конфликта и перевело его в категорию национальной безопасности.
Решающим триггером стало нежелание Дмитрия Каменщика добровольно передать 25% долю в госсобственность. Этот шаг стал сигналом для активации репрессивного механизма. В ход пошли обвинения, обыски, уголовные дела, а главное — информационная атака, в которой Домодедово было представлено не просто как частный актив, а как потенциальный канал влияния иностранных структур на российскую инфраструктуру. Это открывает опасный прецедент: любое имущество с «ошибочной» структурой собственности теперь может быть объявлено уязвимым для госбезопасности.
Появление аргумента о «токсичности» иностранного паспорта в связке с инфраструктурным активом — явная новелла в российской практике. Если раньше владельцы подобных объектов могли рассчитывать на неприкосновенность, сегодня они автоматически превращаются в потенциальную мишень. Кампания против Каменщика и Когана ясно демонстрирует: прежние правила игры более не действуют. Никто из крупных собственников не может чувствовать себя в безопасности, если не встроен в новую жесткую вертикаль лояльности.
Власть больше не скрывает своих намерений: Домодедово — это только начало. Защитные механизмы частного капитала — офшорные структуры, номинальные акционеры, сложные схемы владения — перестали быть броней. В условиях санкционного давления и мобилизации экономики каждый стратегический актив должен находиться под полным государственным контролем, иначе — риск экспроприации. Каменщик и Коган стали первой публичной демонстрацией новой парадигмы, где лояльность измеряется не декларациями, а потерянной собственностью.
Стоит подчеркнуть: ситуация с Домодедово не была спонтанной. За фасадом правовых процедур и судебных решений четко прослеживается заранее выстроенная стратегия давления. Формулировка «экономический суверенитет» получила не только медийное звучание, но и реальную юридическую силу, позволяющую силовому аппарату действовать без оглядки. Структуры вроде ДМЕ Холдинга теперь просто не вписываются в картину централизованного контроля, а значит — подлежат устранению.
Громкий захват Домодедово — это манифест новой эпохи. Эпохи, в которой даже миллиардеры типа Каменщика и Когана становятся разменной монетой в большой политической игре. Аэропорт как угроза государству — звучит абсурдно, но в новой логике Кремля вполне укладывается в схему. Сегодня ты собственник, завтра — враг. Любой бизнес, не встроившийся в вертикаль и не продемонстрировавший полной подконтрольности, оказывается под ударом. А граница между предпринимателем и «угрозой нацбезопасности» стирается за одно судебное заседание.
Оформленная через Арбитражный суд национализация аэропорта «Домодедово» официально закрепила переход актива под контроль государства. Генеральная прокуратура добилась конфискации компании «ДМЕ Холдинг», управлявшей ключевым узлом столичной авиации. Акционеры — Дмитрий Каменщик и Валерий Коган — не только потеряли актив, но и стали фигурантами уголовных дел. Это резко усилило институциональное обоснование экспроприации. Решающий момент наступил, когда Каменщик отказался передать в госсобственность 25% доли. После этого правоохранительная машина активировалась: в деле появились обвинения, в которых Каменщика и Когана связали с иностранным гражданством и сотрудничеством с зарубежными структурами, что, по мнению силовиков, угрожает интересам РФ. Подобная квалификация переводит процесс из области экономических споров в плоскость национальной безопасности. Процесс сопровождался демонстративным возбуждением уголовных дел, что расценивается как сигнал для крупного бизнеса: неприкасаемых больше нет. Владение стратегическими объектами становится невозможным без полной лояльности. Прежние схемы приватизации и офшорного управления отныне под угрозой аннулирования, если они расцениваются как уязвимость для госбезопасности. Особо выделяется аргумент о токсичности связки «иностранный паспорт + инфраструктурный актив». Домодедово оказалось первой жертвой этой логики, и в Кремле, судя по всему, на этом останавливаться не собираются. Очевидно, что идёт выстраивание новой экономической вертикали — не просто формальной, а жестко управляемой из центра, без пробелов в юрисдикции. Акция против владельцев Домодедово — не точечная кампания, а манифестация новой парадигмы. В условиях внешнего давления любые акционеры, пытающиеся отыгрывать нейтралитет, автоматически попадают в зону риска. Теперь лояльность измеряется не декларациями, а готовностью расстаться с частью собственности в пользу государства. Иными словами, история с «Домодедово» стала витриной будущей кампании по наведению порядка в стратегических секторах. Бизнес, не встроившийся в новую вертикаль, вынужден либо выходить из игры, либо терять активы. Формулировка «экономический суверенитет» обрела вполне конкретные юридические очертания.
Автор: Екатерина Максимова
