Скорняжное искусство принадлежит к числу древнейших ремёсел, освоенных человечеством. С тех пор как наши предки начали охотиться на животных, возникла потребность в обработке и сохранении добытых шкур. Археологические находки свидетельствуют, что уже в верхнем палеолите (40-12 тысяч лет назад) существовали примитивные методы выделки шкур, а специальные костяные инструменты для этого процесса обнаружены практически на всех стоянках древних людей.

На Руси скорняжное ремесло получило особое развитие благодаря суровому климату и обилию пушного зверя в лесах страны. Исследователь русских ремёсел В.С. Бакулин отмечает: "Скорняжное дело на территории России имеет почти тысячелетнюю историю. Уже в IX-X веках новгородские скорняки славились качеством своих изделий, которые высоко ценились не только внутри страны, но и в Европе, куда вывозились русскими купцами".

Само слово "скорняк" имеет древнеславянское происхождение и связано с глаголом "скорить" - обрабатывать, ускорять процесс. Другая версия возводит термин к слову "скора" - шкура животного. Профессия скорняка была всегда чётко отделена от других специальностей по обработке кожи. В отличие от кожевников, работавших с толстыми шкурами крупного рогатого скота, лошадей и свиней, скорняки специализировались исключительно на пушнине – "мягкой рухляди", как ласково называли мех в старину.

Что же представляла собой "мягкая рухлядь"? В первую очередь, это были шкурки соболя, куницы, горностая, белки, бобра, лисицы, песца и других пушных зверей. Каждый вид меха имел свою ценность и сферу применения. Так, соболь и горностай из-за своей высокой стоимости использовались для отделки одежды знати, в то время как заячьи и беличьи шкурки шли на пошив более доступных изделий.

По данным таможенных книг XVII века, через Архангельск ежегодно вывозилось до 250-300 тысяч шкурок пушных зверей, прошедших обработку у русских скорняков. Это составляло примерно 20% всего экспорта страны и приносило в казну колоссальные доходы. Неудивительно, что правители уделяли особое внимание развитию этого ремесла.

В Древней Руси скорняки селились обычно в отдельных слободах или районах города. Это было связано как с неприятным запахом, сопровождавшим процесс выделки шкур, так и с необходимостью доступа к проточной воде. В Москве, например, существовала Скорняжная слобода, располагавшаяся на берегу реки Неглинной. В Новгороде скорняки занимали целую улицу, которая до сих пор носит название Кожевники.

С развитием ремесла появилась специализация внутри профессии. К XVIII веку сформировались различные направления скорняжного дела: одни мастера специализировались на выделке шкур, другие – на крашении меха, третьи – на пошиве готовых изделий. Выделка шкур считалась базовой и наиболее сложной частью ремесла, требовавшей не только физической силы, но и глубоких знаний свойств различных видов пушнины.

Наиболее ценились мастера, умевшие выделывать соболиные шкурки, так как этот процесс требовал особой деликатности и точности. Известен случай, когда в 1662 году русский царь Алексей Михайлович отправил в качестве особо ценного подарка персидскому шаху не только соболиные шкурки, но и ведущего московского скорняка Федора Лопатина, чтобы тот научил персидских мастеров правильной выделке русского соболя.

Археолог и историк Б.А. Рыбаков в своей работе "Ремесло Древней Руси" приводит интересные данные о социальном статусе скорняков: "В отличие от многих других ремесленников, скорняки нередко становились зажиточными людьми. В новгородских берестяных грамотах XIV века упоминаются скорняки, владеющие дворами и имеющие собственных работников. В одной из грамот содержится жалоба на скорняка Фому, который не выплатил долг в 6 гривен серебра – сумму, на которую в то время можно было купить небольшой дом".

С расширением Русского государства на восток и началом освоения Сибири в XVI-XVII веках скорняжное ремесло переживает настоящий бум. Сибирские меха, особенно соболь, становятся важнейшей статьей русского экспорта. В это время формируются крупные центры скорняжного производства в Тобольске, Тюмени, Иркутске, где местные мастера обрабатывали добытую охотниками пушнину.

Интересно, что в различных регионах России сформировались свои уникальные школы скорняжного мастерства, отличавшиеся технологией обработки и художественными особенностями. Новгородские скорняки славились искусством выделки бобровых и куньих мехов, архангельские были признанными мастерами по работе с мехом морского зверя, а казанские скорняки не имели себе равных в обработке мелкой пушнины – белки, зайца, хомяка.

К началу XX века в России насчитывалось около 25 тысяч профессиональных скорняков, их продукция составляла значительную часть как внутреннего рынка, так и экспорта. После революции 1917 года многие скорняжные предприятия были национализированы и объединены в артели, а позже – в фабрики. Несмотря на индустриализацию, многие традиционные методы обработки шкур сохранялись вплоть до второй половины XX века, когда их начали заменять химическими и механизированными процессами.

Процесс превращения сырой шкуры в качественный мех был длительным и трудоемким, требовал специальных знаний, терпения и навыков. Скорняк должен был не только хорошо знать технологию выделки, но и разбираться в особенностях каждого вида пушнины, учитывать сезон добычи, возраст животного и даже климатические условия, в которых оно обитало.

Традиционная технология выделки пушнины включала несколько основных этапов. Первым из них было отмачивание – сырые или высушенные шкуры помещали в специальные чаны с водой, куда добавляли соль, квасцы или кислое молоко. Этот процесс мог длиться от нескольких часов до нескольких дней, в зависимости от типа шкуры и ее состояния. Цель отмачивания – размягчить шкуру и подготовить ее к дальнейшей обработке.

Второй этап – мездрение – заключался в очистке кожевой ткани от остатков мяса, жира и подкожной клетчатки. Для этого использовались специальные ножи – косы или скребки, а шкура растягивалась на деревянной колоде или специальном станке. Мездрение считалось одной из самых ответственных операций, требовавшей значительного опыта и точности движений: нужно было срезать все лишнее, но не повредить при этом саму шкуру.

Старинное руководство по скорняжному делу XVII века, хранящееся в Российской национальной библиотеке, предупреждает: "Коса для мездрения должна быть острой, как бритва, но водить ею надобно с превеликой осторожностью, чтобы не прорезать до волоса, иначе шкурка будет порчена и цены своей лишится".

После мездрения следовало квашение – обработка шкуры раствором ржаной или овсяной муки, соли и кваса. В этом растворе ("квасильной бражке") шкуры выдерживались несколько дней при регулярном перемешивании. В результате брожения образовывались органические кислоты, которые размягчали кожевую ткань и подготавливали ее к дублению.

Дубление – ключевой процесс в выделке шкур, обеспечивающий их прочность, эластичность и устойчивость к гниению. Для дубления пушнины русские скорняки использовали различные растительные вещества: кору дуба, ивы, лиственницы, а также ольховые шишки и корни бадана. Позднее стали применять и минеральные дубители, в частности, квасцы.

Этнограф С.В. Максимов в работе "Куль хлеба" приводит рецепт дубильного состава, используемого сибирскими скорняками в XIX веке: "На 10 соболиных шкурок берут 1 фунт квасцов, полфунта поваренной соли, щепотку селитры и 2 золотника нашатыря. Все сие растворяют в теплой воде и смазывают мездру шкурок, затем складывают мездрой внутрь и оставляют на три дня в теплом месте".

После дубления шкуры тщательно промывались в проточной воде и высушивались. Затем следовал процесс разминки или пластания, цель которого – сделать кожевую ткань мягкой и эластичной. Шкуры растягивали, мяли руками или специальными приспособлениями, топтали ногами. Для более ценных видов пушнины разминку производили особенно тщательно, добиваясь исключительной мягкости кожи.

Особо следует отметить такую операцию, как "перекоска" – удаление остатков мездры с уже выделанной шкурки с помощью очень острого ножа. Эта операция требовала виртуозного владения инструментом и обычно доверялась только опытным мастерам. Некачественная перекоска могла испортить даже хорошо выделанную шкурку, сделав ее непригодной для пошива дорогих изделий.

Завершающим этапом обработки было выколачивание меха для удаления пыли и придания ему пышности. Для этого использовались специальные прутья или гибкие палки, которыми осторожно били по мездровой стороне растянутой шкурки.

Отдельной операцией, требовавшей специальных навыков, было крашение меха. До XIX века для этого использовались исключительно натуральные красители: отвары коры дуба и ольхи, листьев грецкого ореха, луковой шелухи и т.д. Крашение было необходимо не только для изменения естественного цвета меха, но и для его выравнивания или маскировки дефектов.

Известный этнограф Д.К. Зеленин в работе "Восточнославянская этнография" описывает традиционный метод окрашивания беличьего меха в черный цвет: "Шкурки замачивают в отваре ржавого железа с добавлением квасцов, затем промывают и опускают в чан с отваром ольховой коры. После высыхания шкурки прокуривают в специальной камере, где тлеют березовые трутовики. В результате получается насыщенный черный цвет, не линяющий со временем".

Инструменты скорняка были относительно просты, но каждый из них имел свое специфическое назначение. Основными орудиями труда служили различные ножи: косы для мездрения, перекосные ножи, ножи для стрижки меха, а также деревянные колоды и рамы для растяжки шкур, скамьи для разминания, чаны для квашения и дубления, гребни и щетки для расчесывания меха.

Каждый опытный скорняк имел собственные инструменты, изготовленные по индивидуальному заказу у кузнеца. Особенно ценились косы, которые подгонялись под руку мастера и передавались часто по наследству как ценная семейная реликвия.

Особого упоминания заслуживает технология изготовления "скроев" – соединения нескольких шкурок в одно изделие. Поскольку размер отдельной шкурки, особенно мелких пушных зверей, не позволял сшить из нее целое изделие, скорняки разработали сложную технологию раскроя и соединения множества шкурок в единое полотно. При этом учитывались не только направление ворса, но и оттенок, густота и длина меха каждой шкурки.

Для сшивания шкурок использовались особые швы, практически невидимые с лицевой стороны. Наиболее распространенным был "в роспуск" – когда две шкурки соединяются так, что шов скрывается в толще меха. Техника такого шва была настолько сложной, что обучение ему могло занимать несколько лет.

Как отмечает исследователь народных промыслов России Н.Н. Мамонтова, "искусство скорняка заключалось не только в качественной выделке шкур, но и в умении создать из множества разрозненных шкурок единое гармоничное изделие, где все составные части подобраны так мастерски, что образуют абсолютно однородное меховое полотно".

Обучение скорняжному ремеслу традиционно начиналось с раннего возраста. Как правило, мальчиков отдавали в ученики к мастеру в 10-12 лет, хотя известны случаи, когда обучение начиналось и в более раннем возрасте. Система ученичества была хорошо структурирована и включала несколько этапов, каждый из которых имел свою продолжительность и задачи.

На первом этапе, длившемся обычно 2-3 года, ученик выполнял преимущественно подсобную работу: подносил материалы, поддерживал необходимую температуру в помещении, где сушились шкурки, бегал за кипятком, убирал рабочее место мастера. В это время он наблюдал за работой более опытных скорняков, запоминал последовательность операций и осваивал терминологию ремесла.

Известный этнограф XIX века В.П. Семёнов-Тян-Шанский в своем труде "Россия. Полное географическое описание нашего Отечества" пишет: "Младший ученик скорняка первые два-три года не имеет права даже прикасаться к ценным шкуркам. Его обязанности ограничиваются мытьем посуды, уборкой мастерской и приготовлением рабочих растворов под надзором старших подмастерьев. Лишь когда мастер убедится, что мальчик достаточно аккуратен и внимателен, ему доверяют простейшие операции с дешевыми сортами пушнины".

На втором этапе, который продолжался примерно столько же времени, ученику поручали первые самостоятельные операции: мездрение заячьих и беличьих шкурок, растяжку и разминку уже выделанных шкур, подготовку дубильных растворов. В это время он учился правильно обращаться с основными инструментами скорняка, осваивал технику безопасности, знакомился с приемами определения качества пушнины.

Характерно, что ученикам не платили жалованья. Обычно мастер брал плату с родителей за обучение или же ученик работал "из хлеба" – то есть получал только питание и проживание в доме мастера. В некоторых случаях по окончании срока обучения ученику выдавался небольшой набор инструментов, необходимых для самостоятельной работы.

Только после 4-6 лет обучения молодой скорняк становился подмастерьем и получал право выполнять все операции по выделке шкур, включая работу с ценными видами пушнины. В этот период он совершенствовал свои навыки, учился самостоятельно определять необходимое время для дубления различных видов шкур, подбирать температурный режим для сушки, осваивал технику ремонта поврежденных шкурок.

Полноправным мастером скорняк становился лишь после 10-12 лет обучения и практики. Во многих регионах России для признания мастером требовалось изготовить "шедевр" – образцовое изделие, демонстрирующее все навыки и умения. Таким изделием могла быть, например, шуба из соболя с особо сложной компоновкой шкурок или шапка из черно-бурой лисицы с использованием разных техник соединения и отделки.

В скорняжных артелях и цехах сложилась целая система профессиональных испытаний и проверок. Историк русского ремесла А.В. Арциховский приводит в своей работе "Новгородские ремесла" интересный документ конца XV века – устав новгородского скорняжного цеха, где перечисляются требования к мастеру: "...должен уметь распознать качество всякой шкурки на ощупь и на глаз, должен уметь выделать шкурку без единого пореза, должен знать все травы и коренья для дубления и крашения, должен уметь сшить шкурки так, чтобы шва не было видно ни с какой стороны".

Особую роль в процессе обучения играло непосредственное участие подростков в работе. Ученики не просто наблюдали, но активно помогали мастеру, постепенно осваивая все более сложные операции. Для некоторых этапов обработки, требующих большой ловкости пальцев, привлекались именно подростки с их еще неогрубевшими руками. Например, для сложных швов "в роспуск" или для тонкой выточки орнамента на мездровой стороне шкурки.

Интересно, что в скорняжном деле, в отличие от многих других ремесел, почти не использовались записанные рецепты или инструкции. Все знания передавались от мастера к ученику устно и через практический показ. Это создавало особую атмосферу таинственности вокруг профессии и придавало дополнительную ценность навыкам опытного скорняка.

Историк экономики П.А. Хромов в своей работе "Очерки экономики России периода феодализма" отмечает: "Секреты скорняжного дела, особенно технология выделки ценных видов пушнины, охранялись с такой же тщательностью, как и секреты изготовления оружия или производства драгоценных металлов. Мастера никогда не записывали своих рецептов, а передавали их устно, часто только прямым наследникам или особо доверенным ученикам".

Особенности обучения скорняжному делу отражались и в фольклоре. Существовали специальные присказки и пословицы, помогавшие запомнить правильную последовательность операций или пропорции дубильных составов. Например: "Соль да квасцы – шкурке венцы" (о важности правильного соотношения компонентов в дубильном растворе) или "Семь раз потяни, один раз отрежь" (о необходимости тщательно растянуть шкурку перед раскроем).

В разных регионах России сложились свои традиции обучения скорняжному ремеслу. В северных губерниях, где обработка пушнины была тесно связана с охотничьим промыслом, мальчики начинали знакомиться с основами выделки шкур уже с 7-8 лет, помогая отцам и старшим братьям. На Урале и в Сибири, где скорняжное ремесло часто было семейным бизнесом, существовала практика "семейной школы", когда все члены семьи, включая женщин, участвовали в разных этапах обработки мехов.

К началу XX века с развитием промышленного производства система ученичества начала меняться. На крупных скорняжных фабриках появились специализированные курсы и школы, где обучение проходило по более структурированной программе и занимало меньше времени. Однако даже в этих условиях передача практических навыков от опытных мастеров к новичкам оставалась основой профессионального образования.

Пушнина, ласково именуемая на Руси "мягкой рухлядью", на протяжении многих веков выполняла функции не только товара, но и валюты. В безденежной экономике древнерусских княжеств и раннего Московского государства шкурки пушных зверей использовались как универсальное средство обмена, платежа и накопления, что делало профессию скорняка особенно важной и почитаемой.

Меховая валюта имела ряд преимуществ перед другими формами платежных средств: она была относительно компактной, долго хранилась при правильной обработке, имела стабильную ценность и, в отличие от серебра или золота, являлась продуктом, который можно было произвести на собственной территории без зависимости от внешних поставок.

Первые письменные упоминания о шкурках как платежном средстве относятся к IX-X векам. В договоре киевского князя Игоря с Византией от 945 года среди товаров, поставляемых Русью, особо выделяются "скора", то есть меха, как особенно ценный продукт. Арабский путешественник Ибн Фадлан, посетивший Русь в начале X века, писал: "Самое ценное украшение у них [русов] – это зеленые бусы из глины... Они покупают одну такую бусину за дирхем и нанизывают как ожерелье для своих жен. Они меняют эти бусы на меха горностая и белки".

К XI-XII векам на территории Древней Руси сформировалась сложная система меховых ценностей. В "Русской Правде" – первом своде законов Киевской Руси – штрафы и виры (денежные компенсации за убийство или увечье) исчислялись в гривнах кун, где "куна" первоначально означала шкурку куницы. Позднее, когда началась чеканка металлических денег, название "куна" перешло на серебряную монету, но её стоимость по-прежнему соотносилась с ценой шкурки.

Известный историк экономики И.М. Кулишер в своей работе "История русского народного хозяйства" приводит интересные данные о сравнительной стоимости различных видов пушнины: "В XIV-XV веках шкурка соболя равнялась по цене 1/2 серебряной гривны, горностая – 1/4 гривны, куницы – 1/10, белки – 1/100. Учитывая, что серебряная гривна весила около 200 граммов, соболья шкурка в современном эквиваленте стоила бы около 100-150 долларов США".

Особую роль в меховой экономике играл соболь. Его шкурки были настолько ценны, что использовались для самых важных государственных платежей. Историк С.М. Соловьев приводит интересный факт: при заключении Столбовского мира со Швецией в 1617 году Россия обязалась выплатить контрибуцию в 20 тысяч рублей, причем по условиям договора треть этой суммы должна была быть выплачена "соболями отборными, черными, не линялыми".

После присоединения Сибири в конце XVI – начале XVII века Русское государство получило доступ к неистощимым, как тогда казалось, запасам сибирской пушнины. Основным видом дани, которую платили сибирские народы, был ясак – налог, собираемый пушниной. Ежегодно в казну поступали десятки тысяч шкурок соболя, горностая, лисицы, бобра.

Документы Сибирского приказа (государственного учреждения, управлявшего вновь присоединенными территориями) свидетельствуют, что в середине XVII века ежегодные поступления пушнины в казну составляли около 200 тысяч шкурок разных зверей общей стоимостью до 600 тысяч рублей – примерно четверть всех доходов государства.

Пушной промысел и связанное с ним скорняжное дело стали одним из главных стимулов для продвижения русских землепроходцев на восток. Историк Р.Г. Скрынников пишет: "Поиск новых пушных богатств был для России XVI-XVII веков тем же, чем стала золотая лихорадка для Америки XIX века – мощным стимулом к освоению новых территорий".

Качественно выделанная пушнина была не только внутренним платежным средством, но и важнейшей статьей экспорта. Через Архангельск, Новгород, а позднее через Санкт-Петербург русские меха поставлялись в страны Западной Европы. Особенно ценились соболь, горностай и черно-бурая лисица, использовавшиеся для отделки одежды европейской аристократии.

О значении пушного экспорта свидетельствуют таможенные книги Архангельского порта. В 1653 году через этот порт было вывезено товаров на сумму 1 миллион 113 тысяч рублей, из которых пушнина составляла 347 тысяч рублей или около 31%. На втором месте стояли изделия из льна и пеньки (около 28%), на третьем – кожи (около 15%).

Неудивительно, что в таких условиях правительство уделяло особое внимание контролю за пушным промыслом и скорняжным делом. Существовали строгие правила относительно того, кто имел право добывать ценного зверя, обрабатывать шкурки и торговать ими. В XVII веке была введена даже государственная монополия на торговлю соболем, нарушение которой каралось суровыми наказаниями.

Для контроля качества пушнины и предотвращения мошенничества в крупных торговых городах создавались специальные инспекции. Опытные скорняки, работавшие в таких инспекциях, оценивали качество шкурок, проверяли правильность их выделки и сортировки, выявляли подделки. Их мнение было решающим при определении стоимости партии пушнины.

Интересно, что скорняки не только обрабатывали шкурки, но часто выступали в роли оценщиков и посредников в торговых сделках. Хорошо разбираясь в качестве меха, они могли точно определить его стоимость, что было важно как для продавца, так и для покупателя. В некоторых городах, например, в Тобольске и Иркутске, скорняки образовывали своеобразные гильдии, которые устанавливали стандарты качества и регулировали цены на пушнину.

Экономическое значение скорняжного ремесла оставалось высоким вплоть до XX века. Даже с появлением массового фабричного производства и химических методов обработки шкур спрос на услуги квалифицированных скорняков не исчезал. Особенно ценились мастера, специализирующиеся на работе с дорогими видами пушнины – соболем, шиншиллой, голубым песцом.

По данным Всероссийской переписи населения 1897 года, в Российской империи насчитывалось более 21 тысячи профессиональных скорняков. По этому показателю скорняжное дело входило в десятку наиболее распространенных ремесленных профессий, уступая только портным, сапожникам, плотникам и кузнецам.

Меха, качественно выделанные русскими скорняками, пользовались огромным спросом не только внутри страны, но и за рубежом. На Всемирной выставке в Париже в 1900 году российский павильон с экспозицией мехов получил несколько высших наград, а французская пресса писала о "непревзойденном мастерстве русских скорняков, превращающих грубые звериные шкуры в произведения искусства".

История скорняжного ремесла – это история постоянных технологических инноваций и адаптации древних техник к меняющимся условиям. На протяжении веков методы выделки шкур совершенствовались, впитывая опыт предыдущих поколений и отвечая на новые вызовы рынка.

Древнейшие способы обработки шкур, использовавшиеся еще в каменном веке, были основаны исключительно на механическом воздействии. Шкуры скоблили каменными орудиями, мяли руками, растягивали, высушивали на солнце. Такая примитивная обработка не обеспечивала долговечности изделий – без химической консервации шкуры быстро портились, становились жесткими и ломкими.

Первая революция в скорняжном деле произошла с открытием дубящих свойств некоторых растений. Археологические находки свидетельствуют, что уже в бронзовом веке люди научились использовать кору дуба, ивы и других деревьев для обработки шкур. Танины, содержащиеся в этих растениях, вступали в реакцию с белками кожи, образуя устойчивые соединения, защищающие её от разложения.

На Руси традиционное скорняжное дело до XVII века основывалось преимущественно на использовании природных материалов. Для дубления применялись кора различных деревьев, для отмачивания – кислое молоко или квас, для смягчения кожи – животные жиры. Рецепты обработки шкур передавались из поколения в поколение, постепенно совершенствуясь с учетом местных условий и доступных материалов.

Историк древнерусских ремесел М.Н. Тихомиров приводит интересный факт: "В новгородских берестяных грамотах XIV-XV веков встречаются упоминания о различных растениях, используемых скорняками: дубовой коре, ивовой коре, листьях бадана, шишках ольхи. Это свидетельствует о глубоком знании древними мастерами свойств растительного сырья и умении применять его для специфических задач обработки разных типов пушнины".

Серьезные изменения в технологии выделки шкур начались в XVII веке с развитием торговых контактов с европейскими странами. В это время русские скорняки начинают осваивать новые методы дубления с использованием минеральных веществ – квасцов, солей хрома, сульфата алюминия. Эти вещества позволяли получать более прочную и эластичную кожу, устойчивую к воздействию влаги и механическим нагрузкам.

Во второй половине XVIII века в России начинают появляться первые скорняжные мануфактуры – крупные предприятия с разделением труда и элементами механизации некоторых процессов. На смену индивидуальным мастерам, выполнявшим весь цикл обработки шкур, приходят специализированные работники: одни занимаются только мездрением, другие – только дублением, третьи – только раскроем и шитьем.

Крупнейшим центром скорняжного производства в России конца XVIII – начала XIX века стал город Кашин Тверской губернии. К 1810 году там действовало более 30 скорняжных мастерских и мануфактур, на которых работало около 500 человек. Кашинские скорняки специализировались на выделке беличьих, заячьих и овечьих шкур, а их продукция – шубы, шапки, воротники – поставлялась во все города центральной России.

Настоящую революцию в скорняжном деле произвело открытие хромового дубления в конце XIX века. Этот метод, основанный на использовании солей хрома, позволял значительно сократить время обработки шкур (с нескольких недель до нескольких дней) и получать очень мягкую, эластичную кожу. Хотя первоначально хромовое дубление применялось преимущественно для обработки крупных кож, вскоре его адаптировали и для пушно-мехового производства.

Историк промышленной технологии В.А. Дмитриев отмечает: "Внедрение хромового дубления стало настоящим прорывом для скорняжной отрасли. Если раньше выделка одной партии соболиных шкурок занимала до месяца, то с применением новой технологии этот срок сократился до 3-5 дней, при этом качество продукции не только не снизилось, но даже улучшилось".

К началу XX века в России сформировались крупные центры скорняжного производства в Москве, Петербурге, Казани, Тобольске, Иркутске. В это время происходит активная индустриализация отрасли: на многих предприятиях внедряются паровые машины для мездрения, специальные барабаны для квашения и дубления, механические прессы для растяжки шкур.

Однако полной механизации производства не произошло – многие операции, особенно связанные с финальной обработкой ценных видов пушнины, по-прежнему выполнялись вручную. Особенно это касалось таких процессов, как перекоска (окончательная очистка кожевой ткани), сортировка шкурок по цвету и качеству меха, раскрой и сшивание.

После революции 1917 года все крупные скорняжные предприятия были национализированы, а мелкие мастерские постепенно объединены в артели. В 1920-е годы началась реорганизация отрасли с упором на научный подход и стандартизацию производства. В 1926 году был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт меховой промышленности, занимавшийся разработкой новых методов выделки и крашения пушнины.

В советский период произошла окончательная индустриализация скорняжного производства. Были построены крупные меховые комбинаты в Казани, Москве, Ленинграде, на которых использовались конвейерные линии и автоматизированное оборудование. Изменились и технологии обработки – на смену натуральным материалам пришли синтетические дубители, красители, закрепители.

Несмотря на массовый переход к промышленному производству, ценность ручного труда квалифицированных скорняков оставалась высокой. Особенно это касалось работы с дорогими видами пушнины и изготовления эксклюзивных изделий. В этой нише сохранялись традиционные методы работы, а опытные мастера передавали свои знания молодому поколению.

Искусствовед и исследователь традиционных промыслов Т.Н. Кустова пишет: "Даже в эпоху массового производства уникальные навыки лучших скорняков оставались востребованными. Для работы с ценными сортами меха – соболем, шиншиллой, голубым песцом – требовалось особое чутье и мастерство, которые невозможно было заменить технологическими процессами. Изделия, созданные такими мастерами, ценились на вес золота как в СССР, так и за рубежом".

В современных условиях скорняжное ремесло переживает новый этап развития. С одной стороны, появились высокотехнологичные методы обработки, позволяющие получать продукцию с заданными свойствами – водоотталкивающие, огнестойкие, устойчивые к истиранию меха. С другой стороны, растет интерес к экологически чистым, натуральным технологиям, возрождаются традиционные методы дубления и крашения.

Несмотря на все технологические инновации, основные принципы скорняжного ремесла остаются неизменными. Как и столетия назад, главная задача скорняка – превратить сырую шкуру в мягкую, прочную, красивую "мягкую рухлядь", которая не только защитит от холода, но и станет настоящим произведением искусства.